Vespero - "Rito"

Стилистика: Instrumental / Psychedelic / Prog-Rock / Experimental Rock
Формат: CD/ jewel-case
Время звучания: 66 мин- 8 треков
Лейбл: RAIG

«Давным – давно, до Драконьих Потрясений»

Автор: Мила Окс

… Одинокая Вечерняя Звезда появилась на черном покрывале неба, несмело освещая раскинувшейся под ней Город Вечного Сна… Когда-то, давным – давно, до Драконьих Потрясений, здесь жило счастье и смех, теперь же радость здесь можно встретить лишь в паутине скомканных детских снов. Так начинается «Inverno». Неземные, психоделические звуки, робко разбавляемые невнятным бормотанием Ангела Джеромо, маленького шалунишки, отлынивающего от занятий в Небесной Академии, который, запутавшись в косматых кудрях Седовласого Мироздателя, наблюдает за красавицей Веспер, еще утром за чашкой лунного чая кричавшей о том, что ей надоел этот Мертвый Город Вечного Сна, в котором нет сил и жизни, что ей надоело пытаться разбудить его жителей и что ни она, ни ее свет им не нужен…Ведь людям без души не нужны звезды… А, между тем, ноты, как манка, бесконечным потоком рассыпаются по столу небосклона, пытаясь собраться в нервную, тревожную оду этой Звезде и этому Вечеру.
- Кстати, Джеромо, знаешь ли, ты, почему здесь, - Седовласый Мироздатель обводит могучей рукой лежащий под ним Город, - нет закатов и рассветов?
В ответ лишь отчаянно пытающаяся попытка изобразить стыд за свое незнание.
- Эх, ты, это же одна из самых интересных небесно-мегаполисных легенд в нашем царстве! Ладно, негодник, я расскажу тебе ее сам. Когда –то, давным – давно, до Драконьих Потрясений, в этом Городе жил Мудрец, решивший бросить вызов главному небесному светилу и покорить Солнце. Он поймал кусочек свет в колбу, солнечных зайчиков посадил на цепь, заточил тень в желтую шкатулку, сгенерировал кинофлэшбеки и вспышки в сон Бадаламенти и смешал все в одно целое… Под импровизационные прог-роковые звуки он упорно стремился разгадать секрет заката и рассвета, сидел в своей тесной лаборатории, спотыкался о свою бороду, пил давно уже протухшую воду и вожделел Солнце. Он был так сосредоточен, как…, - глубокие, как впадины в океане, на лбу Мироздателя проступают морщины, - мой шестой сын в свою брачную ночь. Кхе - кхе, хотя ты еще слишком юн и чист для таких сравнений, Джеромо, но, тем не менее, если где в мире и жила Серьезность, то это была научная каморка Мудреца. И вот однажды, он так меня насмешил, пытаясь накормить тень грушевым йогуртом, от которого у нее сразу же выскакивали веснушки, что я не выдержал и принес ему этот желтый огненный шар и положил на блюдце с разбитым краешком. Он замер, Серьезность обернулась Настороженностью, потом робко, как несмелые прикосновения к бас - гитаре, этот безумец приблизился к колченогому столу и уставился, как деревенский идиот, на Солнце у себя на блюдце. Его сердце выбивало трогательную, но в тоже время какую-то обреченную мелодию. Мечта была, а теперь вот вместо нее – реальность. Сумрачными сэмплами, фееричной гитарной партией и кажущимися отстраненными барабанами Мудрец мысленно рисует «Triptych: to the falling sun». Потом на смену благоговейному преклонению приходит радость. А какая радость обходится без? – вопрошает Мироздатель, встряхивая своими космами, будя, тем самым, разомлевшего ангелочка.
- Аааа, - трет заспанные голубые глазки Джеромо, - ну… Радость, счастье, танцы! Танцы!
- Молодец, - Мироздатель одобрительно улыбается, - ты не совсем потерян для Небесной Академии и в дальнейшем Канцелярии. Что же касается этой легенды, то, когда Мудрец вдруг схватил сочащийся золотом огненный шар и стал выплясывать с ним круголя. Да…Это было нечто. Один из лучших танцевальных номеров в моей вечной жизни. Быстрые импульсивные ритмы, как та прифанк-квазидиско- композиция, что звучала на моем выпускном. Неоновый свет, бархатная тьма и этот исступленно двигающейся безумец с Солнцем в руках. Факир будущего, которое прошло, и его никто не заметил…
…В Городе Вечного Сна каждый четвертый мечтал стать Сновидцем –Менестрелем, чтобы хоть немного стать похожим на безумного красавца «Rito», умеющего нанизывать бусины не встречающихся на Земле звуков на нить причудливых сновидений и дарить эти произведения импровизации и несомненного таланта меланхоличным красавицам. Верхом на раскормленной заморским кормом курице, с развевающимся лимонным плащом, в поисках той единственной мелодии, от которой в душах людей распускались бы алые цветы, он летает по всей Долине, приманивая легковерные природные звуки своей флейтой. Его мелодия будоражит, запутывая почище греческих лабиринтов в королевских садах, барабанная дрожь, как капли мартовского дождя, растекаются по телу и окну, все краски дня меркнут, не выдержав конкуренции с этой экспрессивной прог-рок- насыщенностью. Он не просто шаман, он Сновидец-Менестрель, который запутает тебя, как шулер на базаре, придумывая все новые и новые искры музыкального света. И когда твои веки отяжелеют, и голова устало склонится вниз, вся твоя сущность будет готова отдаться Морфею, «Rito», как социопат-пересмешник, нанесет тебе кошмарный сновидческий кошмар. Страшным и непререкаемым голосом, будто говорит само Провидение, он безжалостно вырвет тебя из убаюкивающей неги и яростно окунет на самое дно первобытного рока и вязкой психоделии…
Когда-то, давным – давно, до Драконьих Потрясений, здесь жило счастье и смех, теперь же вместо золота в Городе Вечного Сна за молоко и хлеб здесь расплачиваются слезами. В почете и чести Плакальщицы, особенно таинственная «Inna's burst in tears», самая Главная Городская Плакальщица, которая по каким-то роковым и нуаровским обстоятельствам сбежала из сказочного гарема, укрывшись в мешке с пряностями, который затем был отгружен на одно торговое судно. История, да и она сама, предпочитают умалчивать, почему из всех возможных городов, она выбрала именно этот, грустный и обреченный, но горожане и сами не особо любопытны и разговорчивы, - в жизни есть дела и поважней чужих тайн. Например, соленое золото, которого у нее в достатке, ведь эта Плакальщица готова делиться своим горем постоянно, пока звучит эта грустная музыка вселенской скорби и разочарования. Арт-роковые стежки вспарывают спейс - полотно, крик умирающей от любви женщины доносится до каждого закоулка когда-то пропитанных алчностью и злобой улиц. Пока она поет и плачет, горожане забывают о боли и голоде, просто зябко поеживаются от ледяных уколов прошлого, которого они почем-то не могут никак вспомнить. Истерия нарастает, Плакальщица рвет на себе одежды, мелодия бесится, как раненый вепрь, она нервно тянет руки вверх, в безмолвное небо, вопрошая одну единственную Одинокую Вечернюю Звезду: «За что?! Весперо, за что?!».
Звезда, как и подобает небожителям, лишь молчит, рассеянно даря свой серебристый свет под таинственную мелодию, оживляющую древний миф о любви упорного и верного Крабика и созвездия Рака. «Crabs ashore», я тут, в окружении горячих песчинок, в эмбиентном созерцании, а ты, там, далеко, в окружении величавого космоса. Мы можем любоваться друг другом, пока звучит эта музыка, исток наших чувств и отрады. Смотри, Крабик, смотри! Мириады притягательных, нежных звуков робко соединяются в одно инструментально-электронное целое, чтобы под легкую барабанную дробь и хор прибрежных цикад поведать Городу Вечного Сна, что любовь есть, она была всегда и никогда и не думала засыпать на веки вечные.
- Кстати, Джеромо, знаешь ли, ты, какой сон на этой неделе занял почетное первое место среди самых диковинных сновидений горожан? Нет? – усмехнулся Седовласый Мироздатель, - так слушай же. Где-то вдали еле слышно щебет изумрудный дрозд, воздух сжат до размера колбы в лаборатории нашего Мудреца, подчинившего себе Солнце, море, дома, шепот листвы, - все как будто под гипнозом. Статичность достойная волшебства, которую безуспешно пытается порушить без устали повторяющаяся гитарная партия. На черных от горя деревьях замерли алебастровые маски вчерашних героев, посаженные в плодородную почву мечты никак не хотят произрастать, все! Все под гипнозом, но вдруг, мимолетно, быстро, практически как свадьба моей седьмой дочери, кхе, кхе, все меняется. Изумрудный дрозд, как прокаженный, начинает неистово носиться по небу, музыка, как черная собака, срывается с цепи умиротворения, внося в окружающую сонную нереальность частицу свежего, яркого психоделического рока, от которого природа сходит с ума, пытаясь высвободиться из тесных границ пространства, устремиться вверх, столкнуться с небосклоном, смешать с толку звезды, покинуть эту космическую сумятицу и вернуться назад. Но это всего лишь сон, в нем нет логики и аксиом, и яростная вспышка инструментального гнева убаюкивается нарочито гипнотическими нотами, под которые так хорошо дремать, укрывшись одеялом из лепестков роз. Спокойной ночи, «Skat», до следующих встреч в хороших (ли?) сновидениях горожан обреченного города.
В каждой капле дождя живет маленькая трагедия потерянной любви, золотые монетки всего лишь растоптанные неуклюжими ногами в грубой обуви солнечные зайчики, а «Silence breath echo». Я пронес эти истины сквозь миры и вечности и буду хранить их под сердцем, пока в груди этой планете теплится хоть один вздох. Когда в город пришли Драконьи Потрясения оркестр нашей Небесной Гвардии сочинил музыкальную эпитафию столь душераздирающей силы и горечи одновременно, что, услышав ее, плакали даже заносчивые кузины нашей Веспер. Эх, Джеромо, что же это была за сказка! Траурный барабанный марш, засэмплированное эхо неразборчивых сигналов помощи затерянных в глубинах черных дыр космических кораблей, мелодия флейты, рыдающей над тем, что к ней больше никогда не прикоснутся губы любимого, все больше и больше расширяющее чувство боли и слез, ломающее сердце, как плитку горького шоколада, надвое и голос, поражающий знанием и силой. Твое «я» распадается на сотни мимолетных воспоминаний в головах случайных попутчиков в купе. Прощай радость, прощай счастье! Да здравствует сон, который никогда не предаст, так как верить ему все равно нельзя.
Стальное море ласково, как час назад прозревший котенок, жмется к береговой линией, сплошь покрытой скорлупками треснувших ракушек, Сновидец – Менестрель и Главная Городская Плакальщица бредут по песку, раня босые ноги острыми, как жизнь, краями брошенных устрицами домов, оставляя за собой тоненькие кровавые струйки. Еще один выдох и переплетенные пальцы рук, и в гитарно-басовый умиротворенный парадиз несмело, как просительница в городскую ратушу, вплывет легкое июньское облачко, состоящее из электронных звуков, шептания изумрудного дрозда и мелодии скрипки, превращающей каждый взгляд Его и Ее в музыкальные ключи, которым можно отпереть их сердца. История забыта, сны посрамлены, Драконьи Потрясения остались в летописях, примите наши скромные дары: размазанных по грязному полу солнечных зайчиков да разъедающие кожу девичьи слезы. Это все, что у нас есть. «Ambience in blue/ altarage to the thunder». Спокойно так, как никогда. Занавес и тишина. Но сон (ли?) и жизнь (ли?) непредсказуемы, как представление бродячего театра, и вот он, новый акт. Пульс Сновидца – Менестреля громче смешных попыток баловных и неугомонных сэмплов соорудить гротескную фигуру Седовласого Мироздателя, а юный ветер, родившейся по прихоти заморского торнадо, изо всех сил пытается подпеть сиренам, лакомящимся желтыми карпами, - все живое, взбудораженное любовной мелодией, отмирает, откровенно или не очень флиртуя со Сновидцем – Менестрелем и Главной Городской Плакальщицей. Что ты говоришь, Джеромо? А, понятно, спрашиваешь, куда они идут. Они идут обратно в Город Вечного Сна, чтобы снова отливать слезы в платину и дарить колье из снов и музык, мечтая когда-нибудь разбудить все это сонное болото, устроить роскошный пир на площади, вплести в венки самые красивые цветы и от души смочив горло молодым вином поведать детям сказку, что когда-то, давным – давно, до Драконьих Потрясений…

P.S. Спасибо группе «Vespero» за прекрасную музыку, благодаря которой оживают сказочные легенды, а Игорю (RAIG) за изданный и предоставленный релиз, благодаря которому ночные звезды засияли еще ярче.