Поющие рептилии

Автор: Oxidgio
- Чика – ваще красавец! Риал олдскул! – Ерш с восторгом взирает на Малашкевича в смешной шапочке, стоящего за клавишами и пританцовывающего под заводное диско-рок-угарное музло кроков.
- А мну не нра, - коряжит великий и могучий Энн, презрительно сжимая свои губы, - он сеня не фига не Бэкхем.
- Бэкхем – говно! – подзадоривает ее Лапа, пихая меня в бок и пританцовывая ска, - вот Сычев, - при произнесении этой фамилии он картинно закатывает глаза вверх, - он такой…
- Милашка! – подхватывает гей-голоском Ерш, и они вдвоем начинают ржать.
- Натс, скажи, чтобы они заткнулись! – просит меня Энн.
- А волшебное слово? – корчит рожи Ерш.
- На хуй пошел! – огрызается Энн.
- Это пожалуйста на языке, кому за Дом-2.
Мои друзья внезапно превращаются в гиббонов. Они ржут, тыкая друг друга в животы и повторяя, как покоцанные реверсы, «для тех, кому за Дом-2».
Энн же бросает на меня укоризненный взгляд, я же пускаю ее, и действия ее голубых очей в игнор, делая вид, что полностью растворена в Озике. Воистину, мне он кажется, самым ироничным их кроков, этот его хитрый прищуренный взгляд я полюбила еще на видео «Thaivox», когда он на синих щщах обещал ради нас, малолетних и не очень долбоебов, бросить дом, семью, жену, 600-ый мерседес и даже квартиру лишь бы дарить нам свое искусство. С тех утекло много огненной воды, он, да и мы повзрослели, а вот хумор остался. И это классно, фразы с «Доброго вечера» мое тусэ растащило, как бурундуки орехи, на цитаты, после адского бухалова мы с гордостью, будто нам вручают Звезду героя или Оскар утверждали, что «я пилнепадал», когда предоки запрягали нудянку: «Ты почему в институт не ходишь, мы за него такие деньги платим? Дворником хочешь быть!?» Я, вяло ковыряясь в тарелке с пловом, про себя, как мантру, повторяла, «Все для нас это…».
- О! «Холод» - моя любимая! – орет мне в ухо Энн, хватает за руку и тащит к сцене.
«Б 2» всегда меня чем-то, да изумлял, сегодня вот судьба решила поглумиться и вывести на танцпол пьяных мужчин и женщин из зала этажом ниже. Под «на гильотине служил мой дед» целлюлитные, агонизирующие климаксом женщины изображали нечто среднее между танцами Шакиры и живота, а их мэны, которым косолапый отдавил ноги, мозги и уши, периодически донимали Козлюка просьбами спеть Бонни Эм.
Падонок Ерш, обожающий такие вот визуальные диссонансы, немедленно пристроился к одной из этих теток и включил Винсенту Вегу. Он танцевал на мысочках, растопыренными указательным и средним пальцами водил около своих бессовестных зенок, не ловился не на одну из моих попыток замутить с ним слэм.
- Офигенски «Холод» исполнили! – с восторгом орет мне Энн.
- Да, мне тоже понравилось! – Лапа подрезает у меня пиво, - фэнкс.
- Интересно, они долго еще выступать будут?
- А, че? Тебе домой до 11? – лыбится Ерш.
- Не мне, а тебе. Просто твоя мама попросила меня тебя вовремя домой отправить. Тебе же завтра в школу.
-Аааа, чуваак! – усывающийся Лапа якобы сострадательно хлопает его по плечу, - в школу завтра. Бля, Натс, ну, ты жжешь!
- А ты горишь! – одергиваю его я и бессознательно, будто бы для репорта штампую фразы: « В очередной раз поражаюсь «Crocodile TX». На их выступлении вся людская нахлобученность траблами и гимором исчезает как дым, оставляя один лишь позитив и улыбка на лицах. Их музыка, сотканная из столь разных и, на первый взгляд, кажущихся несовместимых жанров, цепляет за живое, находя отклик в душе каждого, подрубаешься ли ты по альтере, или ска. Серьезность Леши уравновешивается веселостью Озика, междусобойчики Сени и Козлюка, украшаются танцами Чика Ди, при этом они все профессионалы, тонко чувствующие музыку и публику и превращаюшие каждое свое выступление в настоящий музыкальный спектакль. Такая феерия звука не может оставить равноду…».
- Пошли Лапу на «Лонг-айленд» крутить! - коварничает Энн, затаскивая меня в бар.